– Боюсь – выдохнул я изумленно, еще внимательней прислушиваясь к своим ощущениям – Сука… я боюсь!
Я промолчал. А толку что-то говорить, когда разведчик уже сам валится с небес, пытаясь выдержать пологую спираль.
– Звучит как имя. В Зомбилэнде был один Пий. Ему обгрызли все лицо и пальцы на руках, а потом прирезали в палатке на окраине Уголька.
Кошки умотали, а я вернулся к разговору. Задумчиво пройдясь перед опухолью-кокпитом, я посторонился, пропуская мерзкую крошку-гусеницу, поползшую за жратвой.
Ответом был захлебывающийся смех. Трясущаяся Бассара, вживленное в полумертвую змеиную тушу, содрогалась от рвущего ее на части хохота. По ее щекам текли то ли слезы, то ли остатки слизи, вытекшей из-под век.
Пол задрожал, по мозаике заплясали куски кирпичей и штукатурки. Из пола вылезли частые изогнутые прутья, что сплелись вверху, заключая нас в подобие огромной птичьей клетки – причем клетки двойной. Защита от безбилетников? Еще миг… и мы провалились вниз, словив мимолетное ощущение невесомости. Внутренняя клетка отправилась вместе с нами. Внешняя продолжила закрывать провал решетчатым куполом. Мимо нас, вдоль стены, в вертикальном положении поднималась вторая платформа – узнал ее по чистенькой мозаике. Все произошло очень быстро – вторая платформа повернулась и поднялась, закрывая дыру. Темно не стало – контурные огни стали ярче, и мы мчались вниз в призрачном синеватом свете.