Я молчала, сцепила зубы и молчала. Хотя единственное, чего мне хотелось, заорать: «Да, да, да! Возьми меня! Просто сделай это! Ты же видишь, что я согласна! Что я хочу!»
Губы пересохли, зато трусики резко намокли. В голове сделалось легко и звонко.
Он только бровь приподнял: мол, что это вы, Ксения Егоровна, себе позволяете?
Если Свердлова знала о своей склонности эмоционально вовлекаться в чужие проблемы — то понятно, почему выбрала подобную стратегию взаимодействия с социумом. В целом это, пожалуй, можно было считать сплавом благоразумия, экономии ресурса и инстинкта самосохранения.
— Мы вчера начали работу по кладбищу, — излагал причину бессовестно ранней побудки моего личного инквизитора инквизитор приблудный, прихлебывая из кружки то, что можно было условно назвать чаем, но вот как раз чая и не содержало. — Дело осложняется тем, что документации по захоронениям у нас в наличии нет никакой: этот урод свой офис подчистил так же аккуратно, как дом. Разве что в офисе трупов не оставил, спасибо ему большое, конечно, за это.
Мысль о том, что я на работе не так-то и нужна, удручала. Я же этот магазин с нуля, с пустой коробки, а теперь!.. Какая-то Леночка дает мне понять!..