— Я, если честно, думала, что у нее это пройдет. Ну, мало ли, временное помутнение рассудка, чего от горя с людьми не случается? Даром что ведьма, а стресс все-таки… Да только смотрю, время идет, а она не просыпается, дети ее в жизнь не тянут, так и продолжает хрень молоть, не вспоминает, что от нее в этом мире кто-то зависит… Я для этого коматозника и так делала больше, чем могла, — так мне малых его жалко было, ты себе не представляешь! А она, как прочухала, что я за пациента зацепилась, впилась в меня как клещ: «спаси» да «спаси», «что угодно сделаю», «жизнь свою отдам»… — речь ее стала медленнее, мало-помалу сошла на нет сумбурность.