— А я по звуку и запаху отличу, идет ли обочиной стрига или мелкий лошадрак, — уверенно высказалась та же Маришка, вкусно прихлебывая чай из фарфорового блюдечка. — У нас знать надо было, когда сразу тикать, а когда запустил камнем в кусты — и идешь по своим делам, нешто мелочь всякая мешается. И иначе как жить-то? Взаперти все время сидеть — с голоду помрешь, дела сами не делаются, и зайцы в огороде не растут.
— И тем не менее это не решение. Какие еще варианты?
От зрелища стен с облупившейся штукатуркой и местами даже подпалинами, окон с настолько грязными стеклами, что они даже свет не пропускали в помещение, исщербленных каменных плит пола и потолка, с балок которого сыпалась какая-то труха, частично застревая в густой вуали паутины, украшавшей здесь все, хотелось громко и вдохновенно орать благим матом, поминая всю родню ай’Сантеро до десятого колена включительно.
— А это мысль, — задумчиво почесал нос свитком с чьей-то домашней работой магистр Николаи. — Не люблю бюрократию, но… иногда с врагом надо бороться его же оружием.
— Кулинария? На поле боя? — не выдержал кто-то из студентов.