И она, продолжая что-то воинственно орать прямо в побелевшее под тряпками лицо укуренного идиота, сбила его со ступенек на асфальт, всем своим немаленьким весом навалившись сверху.
Сначала к нам в коридор вынесло дружный вопль компании боевиков. Потом вылетел почему-то один ботинок и что-то вроде шейного платка. А потом до нас добрался запах… Нет, не так. ЗАПАХ!
Каждая росянка теперь бережно была подвязана к ближайшему дереву за все стебелечки, даже самые короткие и тонкие. Ибо нефиг размахивать тут своими щупальцами: приличные помидорки так не делают, а значит, и росянкам негоже!
— Не называй меня «Фи»! — тут же вызверилась девчонка, и я с некоторой опаской покосилась на неизвестно как оказавшуюся в ее руке скалку. Э-э-э!
И тут я заткнулся, словно на стену налетев на ее чуть насмешливый и в то же время печальный взгляд. Это ведь по моей милости ее семья… так. Так!
Хмурым взглядом смерив недоросля, поторопившегося выскользнуть из кабинета вслед за Саярой, я повернулся к дяде.