– А ты всегда мяукаешь! – огрызнулась я. – У меня от кошек начинается зуд, а рядом с тобой все время хочется почесаться!
– Так он же… – Под гневным взглядом я осеклась и тяжело вздохнула: – Все-таки вы, некроманты, очень странные.
– Он сказал, что это настойка бабки Триши, – подсказала я.
– Уйдет в деревню, сожрет кого-нибудь – не откупишься.
– Лучше не… – Я осеклась, когда, не разрывая зрительного контакта, с обольстительной полуулыбкой Хэллрой поднес бокал к пунцовым губам и втянул маслянистый густой настой.
Я быстро проверила почту. Писала мама, и в каждой пузато-кругленькой литере, в каждом нервно выведенном хвостике ощущалось раздражение. Она пожаловалась, что Кэтти не присылает ни строчки, а между делом упомянула, что папа благополучно проснулся в больнице ковена и просил уточнить, каким заклятием прилеплен мой бесценный кубок к подоконнику. Мол, родитель страшно горд за победу дочери, но скоро выписка, а награду ни отодрать, ни сдвинуть.