– Но сначала закапывал их живьем, – едва слышно насмешливо фыркнул Хэллрой.
– Скажи это тем мудрым людям, которые предпочитают слушать оперу, сидя в кресле театрального ложа, – парировал он.
Опомнившись, я резко выставила вперед руки, перехватывая удар. Серебристая шаровая молния дернулась, заставляя меня податься вперед, и застыла в полушаге от Ристада, за плечом которого с ехидным видом маячила Брунгильда. При виде нее по спине побежала капля холодного пота.
– Хотите, чтобы я покинула замок? – надеюсь, голос не дрогнул.
– И что? – фыркнул он. – Это не делает ее хуже светлой чародейки.
Противница замерла, уставившись на клочок ткани в моих руках, и инстинктивно принялась ощупывать физиономию. Натуральную Элоизу назвать хорошенькой не поворачивался язык: грубые черты лица, неровная кожа, широкие ноздри и скулы, тяжелый подбородок. Кукольная миловидность растаяла, как и настораживающая похожесть на Кэтти.