Зад морозить точно не хотелось. Дослушать бы, чем закончились переговоры интриганов! Вдруг меня придет соблазнять инкуб или – того хуже – веселить лысый мизантроп, а я окажусь неподготовленной морально, распсихуюсь, и все закончится очень плохо? Для Элоизы, конечно. Я всегда срываю гнев на том, кто больше бесит.
– Дамы всегда предпочитают особое. Наша ресторация славится тем, что способна удовлетворить любой каприз гурмана, – добавил слуга, хотя у меня на лбу было написано, что эта девица не являлась гурманом и вообще не думала капризничать. – Отбивная с кровью и тыквенным пюре для господина Торстена.
– Почему? – с кокетством прочирикала Катис, словно пять минут назад не заламывала руки и не мучилась от безызвестности.
– Ты вообще в курсе, что гастрономический шантаж ниже мужского достоинства? – хмыкнула я.
– Мало что она злобная чародейка, так еще и дурнушка! – сердито пробубнил Хэллрой. Подозреваю, что орать он просто выдохся.
Я сложила письменные принадлежности и вышла из гостиной, аккуратно прикрыв дверь. Возле лестницы, ведущей в холл, мне встретился по-уличному одетый Хэллрой. Мы окинули друг друга сдержанными взглядами и начали плечо к плечу, ступенька в ступеньку спускаться.