– И зачем только спросила… – пробормотала сестра, с мрачным видом уткнувшись носом в карточный веер. Кажется, до нее медленно начинало доходить, что Торстены – темные маги со всеми вытекающими.
Обстановка в Торстене разительно отличалась от вчерашней. Казалось, что коридоры просветлели, даже дышать было легче. И еще появились слуги, вернее, много слуг, трудолюбиво готовящих замок к приему гостей. В столовой нашлись только Ристад и Хэллрой. Загадочная тетушка Брунгильда не почтила трапезу своим присутствием, а Нестор, похоже, бдел над усыпленным лучшим другом или не мог встать с кровати из-за сорванной накануне поясницы. В общем, план портить ему аппетит своим видом, пусть и мрачным, а не цветущим, пришлось отложить до лучших времен. Когда-то он ведь выберется из логова!
К счастью, допрос с пристрастием пришлось закончить – в столовую впорхнули будущие супруги. Начался новый круг ритуального знакомства, на сей раз с белобрысой ведьмой, при взгляде на которую у меня появлялось неясное чувство диссонанса. В голове крутилась настойчивая мысль, что ее лицо словно бы перерисовали и исправили кистью художника: сгладили скулы, заострили подбородок, выровняли цвет кожи, подправили лоб. И только глаза с вертикальными зрачками были настоящими: по-кошачьи хитрыми, по-змеиному злыми.
Где-то между унылой лекцией и напряженной покупкой клетки для некромантского отродья мне вдруг вспомнилось, как во время летней практики мы с подружками ходили поглазеть на хористов из ансамбля светлой Академии святого Йори. Они дважды в день пели в городском храме, а после выступления всегда появлялся важный, очень разговорчивый проповедник и выдавал какую-нибудь нравоучительную речь. Хотелось верить, что сегодня он не слег с горловой жабой и приготовил проповедь на тему соблазнов в большом городе. Оставленная напоследок «клубничка» была призвана окончательно добить ведьмака и породить ну просто демоническое желание отправить меня в Торстен. Можно тычком в спину, я не обижусь. Главное, наикратчайшим маршрутом.
Получив от ворот поворот, она вновь удалилась. Видимо, пыталась уйти гордо, но прищемила широкий подол. Пришлось чуточку приоткрыть дверь и через щелку вытащить придавленный алый хвост. Через некоторое время, которого хватило бы мелкой перебежкой добраться до соседних покоев, она вернулась.
Молчание, обрушившееся на столовую после небрежно оброненной фразы, было густым, осязаемым и очень нервирующим. В меня впились четыре взгляда разной степени оледенения, и я поняла, как чувствует себя шпион во вражеском тылу за секунду до провала. Конечно, желания спрятаться под стол не возникло и кусок в горле не застрял – более того, проскочил с такой скоростью, что не заметила, – но между лопаток предательски зачесалось. Видимо, в предчувствии неизбежных расспросов.