Разит?! Как от умертвия, что ли? Чем, по его мнению, пахнет девственность? Судя по всему, ландышевым благовонием Катис. Я вдруг поймала себя на том, что по-дурацки обнюхиваю рукав платья.
Она бросилась вперед и, обдавая меня душным ароматом лилий, крепко обняла тонкими руками, оказавшимися неожиданно сильными, как у взрослого мужика. Или умертвия. Воскрешенный если уж обхватит поперек тела, то точно ребра сломает.
Свет погас, меня со всех сторон обступила темнота. Рефлекторно я сложила щепоткой пальцы, и в воздух вырвался голубоватый магический язычок. В черном окне отразилась моя фигура с голубоватым абрисом вокруг головы и плеч. Казалось, что руку до запястья окутывало пламя.
– С магией ясно, но что вам мешает просто отодвинуться?
– Давненько я не выезжал из замка, – вдруг протянул Хэллрой, выстрелив в мою сторону быстрым взглядом.
Только мысль, что светлым магам не пристало бить заклятиями в спину, не позволила мне отправить ему вслед магический пинок. Я следила за тем, как он спокойно удалялся уверенной поступью. Полуобнаженный, босой мужчина, облаченный в одно полотенчико, как в узкую длинную юбку, по всем законам справедливости был обязан выглядеть нелепо, но только не Ристад Торстен. Он не стеснялся своего тела и точно знал, что я наблюдаю. Впрочем, спина у него действительно была красивая.