Странность была в том, что он сидел, использовав в качестве опоры собственный хвост, уткнув клешню в землю. Призм даже ноги скрестил, чувствуя себя вполне удобно. Немигающие глаза не отрывались от новых когтистых пальцев, что поместились на новой руке в странноватом вырезе костяного лезвия. Это как из лезвия тесака выпилить прямоугольный кусок и поместить внутрь лезвия. Когда Хван выпрямлял и смыкал пальцы, лезвие становилось сплошным.
Так… если не понадобилось им – возьму я. И уже никому не отдам.
– Воспоминаний? У каждого по-разному. Зависит от того, сколько лет он бился, чтобы подняться до высшего ранга. Весь этот ментальный бульон сливается в унитаз – со всеми эмоциями, договоренностями, обязательствами и чувством долга к тем, кто когда-то тебе помог.
– Интересно – медленно произнес я, глядя, как из развороченной стариковской груди медленно выползает жирная гусеница.
– Следующие сутки, а то и больше, я здесь и никуда не двинусь – ответил я, сыто отдуваясь – Пора заняться отрядом.