За бухтой берег изгибался и уходил на восток, образуя большой угол. Вдоль берега идти получалось в два раза больше, чем по прямой — что Пятнадцатая немедленно заметила.
Женщина застыла и сделала первый шаг по направлению к уродливой твари, а ей навстречу выдвинулись острые костяные шипы. Еще один шаг, и она уперлась в острия. Я видел, как она пыталась вырваться и убежать, как содрогалась всем телом, как подгибались ее ноги, а из глаз лились слезы по перекосившемуся от ужаса лицу. Но она была слишком слаба. Еще один шажок, буквально движение — и острия протыкают кожу на груди, вдавливаясь в слабую плоть. Женщина закричала…
— Мы с тобой будем свистеть раз несколько минут, — сказала Пятнадцатая. — Я даю три свистка подряд, если всё хорошо. Если свистков будет четыре или пять — ты откликаешься одним протяжным. Понял?
— Не сразу изменилось. Недавно, — признался я. — А сделать что-то получилось только сейчас.
Еще одна шахта — всего четыре витка наверх. Мы преодолеваем их меньше чем за минуту, выбегаем из шахты и видим деревянный частокол.
— Там его подружка из школы, — объяснил Хохо. — Светленькая, которая на Четырнадцатом висела.