Мне почему-то стало понятно, что про Ладну и ночь с ней Пятнадцатой я не расскажу. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
— Правильно, — не согласился я, пытаясь поймать ускользающую мысль… Нет! Не мысль — аналогию!
— Так, новенький, — она критически оглядела меня. — Я — Пятнадцатая, десятник.
— Да, она всегда была очень убедительна! — подтвердил я.
— Твою мать, — пробормотал Нож слабым голосом.
Пришлось выкладывать. На середине пересказа все трое уже посмеивались в открытую.