— Пятнадцатая, ты мой заместитель, — Первый протянул ей через стол чуть отличающуюся от остальных брошь десятника.
— Так и есть, — ответил Нож, всем видом показывая, что если я сам догадался, можно было и не спрашивать.
— Пятнашка, вот так и сделай. Только не для своих — а для наших рыл! — пробасил Скас.
Когда я, Пузо, Зенка и Лись вышли, Пятнадцатая представила нас своим бойцам и коротко рассказала про каждого. Ничего нового я из этих описаний не узнал — они касались нашего прохождения Порки и умений. Как и из последующей зажигательной речи, в которой Пятнадцатая рисовала перспективы десятка.
Оставшиеся шесть дней пути до Линга мы почти не покидали свою каюту. К сожалению, стенки между каютами были тонкие, и поговорить мы не могли. Днем Пятнадцатая заставляла нас тренироваться в строю, но надолго терпения наших соседей не хватало. Час-два — и нам начинали стучать в стену. Необходимость молчать и скучать в ожидании конца пути утомляла больше, чем марши. На третий день пути грянула настоящая весенняя буря. Ливень барабанил по палубе над головой, гром сотрясал корабль, а сверкание молний можно было видеть даже сквозь задраенные ставни — щелей в них хватало. К этому времени река раздалась вширь, и баржу качало немилосердно. Одно окно приходилось периодически открывать, когда кто-нибудь из бойцов рвался опорожнить желудок. К счастью, через несколько часов стихия успокоилась.
— Зато под парусом бы после узкого места — летели, — возразил Рыба.