— А будут штурмовать? — уточнил я. — Могут и осадить ведь…
— Правду, — долго рассказывать я не хотел и не мог. В горле першило, глаза болели от яркого света, да и тошнота ещё не отпустила. Лишнее слово было пыткой.
Все его приятели сегодня были заняты, родственники и так шарахались — не желая выслушивать истории из его долгой жизни по двадцатому разу. А два ааори подвернулись очень кстати. И он, конечно, заметил, что они нори, но разве не для того нужны преступники, чтобы служить людям?
— Я пока не придумал, — ответил я, но потом предположил. — Можно работать быстрее…
«Память у меня пока ещё хорошая. Это вы, Толстый Э, зря!» — подумал я, промолчав.
— Армогун, — представился он. — А то тут ещё можно поспорить, кто уважаемый, а кто сраный десятник.