— Так многие и умерли, — ответил я. — Знаешь, может, я и грешник, которому дали шанс на исправление, но класть этот шанс на защиту самодово…
— А стойки — это для удара и ухода. Так, что ли? — озвучил мою догадку Пузо.
— Все на меня злятся. Не стараются. Увиливают, — Пятнадцатая хлюпнула носом. — Может, ну эти тренировки?
Первым делом серые попытались отловить нашу кавалерию, но две тысячи всадников не стали принимать бой, а просто ушли из занятой ими крепости вместе с припасами. Странные скакуны серых хоть и были быстрее, но им не хватало выносливости. И пробежав галопом пару тысяч шагов — они уставали и переходили на неспешную рысь. Ну если, конечно, «рысь» и «галоп» применимы к странным нелетающим птицам, которыми оказались эти самые животные.
— Дней восемь-десять, — прикинул Рыба. — А если подует попутный ветер, то быстрее.
— Неверно! Если всё понял — бьёшь себя кулаком по левой сиське и орешь: «Да, мать твою!».