– Госпожа.., держу пятый… – прохрипел кто-то из желтых плащей.
Если бы тоннель не пошел под уклон, артистов Онфима не спасло бы ничто. Однако тот круто повел вглубь; пробираться стало легче.
Совершенно обычный на первый взгляд Aerdunne. Хотя.., нет, не обычный. В дереве дремала скрытая мощь, глубинная, нутряная, из тех, что не отзываются на первые попавшиеся заклятья бродяги-чародея. Сейчас эта мощь пробудилась, не замечая замершего со стеком в руках господина Онфима-первого, не замечая железного наговорного ошейника на той, кому он намеревался вручить взросшее и хранящееся в его стволе. Дерево не желало знать, что сокровище тотчас же попадет в иные руки, руки хуманса, одного из тех, что в прах крушили саму плоть Dad'rroungot'a. Дерево лишь исполняло свое предназначение.
«Не вздумай, дура!.. Ты и так потом узнаешь все, что нужно!.. Выведаешь у трупа!»
Звонко забарабанили капли по бронзовому днищу. Последний звук, который он слышал. Дальше навалилось беспамятство.
Чародей в синем плаще – высокий, костлявый, словно поднятый из могилы скелет, на которого второпях натянули обратно человеческую кожу, – медленно протянул руку.