Мой расчет был прост. В самый последний момент, перед тем, как обрушиться на Шустрика, птица должна начать торможение. Иначе и быть не может. Не дура же она, на полной скорости впечатываться в землю заодно с добычей. Она просто обязана выставить когти и распахнуть крылья для торможения. И, именно в этот момент, я и собирался вмешаться.
Но получилось даже лучше, чем я рассчитывал. И грех было этим не воспользоваться. Снова запрыгнув на спину Птицына, я кое-как, продираясь когтями сквозь сталь перьев, вцепился в тушу пернатого и вновь начал драть его когтями.
"А ведь, действительно, мелкота" — С удивлением осознал я.
Впрочем, долго рассматривать у меня не получилось. По открытым местам мама-кошка старалась не ходить. Стоило пересечь пару переулочков, как мы юркнули в какую-то щель под забором. А дальше, сквозь деревянных хлам, мимо сараев и прочего, выбрались к очередному дому. Такой же деревянной халупе, как и все вокруг.
"Так!" — Мысленно встряхнулся я. В этот раз, "место выхода" получилось крайне неудачным. Укрытий вокруг почти нет. Эта часть улицы на удивление чиста. — "Интересно, с чего бы это?"
Но ответа не было. Было всего два факта. Люди, живущие в трущобах, при малейшей возможности охотились на любую живность, стоит им только заметить движение или услышать посторонний шум. Я даже видел подобную… "охоту". Камнем из своеобразной пращи, один из оборванцев подбил мелкую птицу. Подошел, осмотрел добычу, что-то сказал и не особо стесняясь, впился в нее зубами, возвращаясь обратно на улочку. То есть, люди не гнушались охотиться на местных зверушек. Ради пропитания.