От Алины действительно повеяло легким разочарованием. Ох, уж эта женская неопределенность. Прав был тот человек, кто сказал, что женское «Нет», это завуалированное «Да».
— Фух… я уже не знаю чего ждать от тебя… так что, я снимаю?
— А не то что, Максик? — Я посмотрел на него прямо без намека на испуг, отчего мужик немного стушевался. Встретив мой взгляд, он на секунду вильнул глазами в сторону, и от него повеяло неуверенностью. Но потом он собрался, глянул через плечо на свою пассию, что следила за кавалером с самодовольной ухмылкой, и снова обрел уверенность в своих силах.
Постепенно отстраняясь от чужой боли, я ощущал спадающее давление воздуха, слух возвращался в норму, а движения окружающего мира теряли нереалистичную плавность. Одновременно с этим, на меня навалился ворох чужих эмоций, в мешанине которых сложно было уловить что-то конкретное. Разве что удивление, поскольку оно явно преобладало среди прочих, и жгучее желание поквитаться, исходящую непосредственно от здоровяка. Собравшийся вокруг народ удивленно гомонил, возбужденно жестикулируя при обсуждении последних секунд нашего боя. Похоже, никто не ожидал такого исхода. Хотя, чего уж греха таить, я и сам до последнего не был уверен в своих силах, но ведь получилось же!
— А когда мой клиент вышел из автомобиля, пытаясь словами успокоить разбушевавшегося автохама, подсудимый выхватил травматический пистолет и произвел в него выстрел, стрелял совершенно не целясь, рискуя нанести повреждения в опасные области, попадание в которые запрещено самими основами применения огнестрельного оружия ограниченного поражения, тем самым ставя под угрозу не только здоровье, но и жизнь Бориса Дерзюка.
Сзади ко мне подошла Надежда Васильевна и тронула меня за плечо.