— О чем вы? Я получил эти отметины только вчерашним вечером.
— Мало приятного, если честно. Человек сильно меняется после смерти, и его уже мало волнует все то, что так интересно живым. Я не могу этого передать словами, это нужно просто чувствовать. Одно могу сказать точно, у меня стойкое ощущение, что усопшим этот процесс нравится еще меньше, чем даже мне.
Мы снова помолчали, но на этот раз не отрывали взгляда друг от друга, будто прощаясь. А потом девушка подалась вперед и слегка разомкнув чувственные губы, сопровождая это действие бурей из эмоциональных противоречий. Мне не оставалось ничего другого, кроме как мягко остановить ее.
— Все очень просто. Во-первых, он напялил блестящий шелковый галстук, которыйсовсем не подходит к ни материалу, ни к тону его костюма. Вероятнее всего, он подбирал его только по одному параметру — цене, схватив как сорока то, чтобы подороже. Во-вторых, все на тот же галстук он надел зажим в виде меча. Никакой серьезный человек подобного фиглярства себе не позволит, его попросту засмеют за безвкусицу. В-третьих, его запонки были из желтого золота, в то время как зажим — из черного. Не знаю, кем нужно быть, чтобы в здравом уме подобрать такое противоречивое сочетание, если, опять же, ты не подбираешь себе аксессуары исключительно по их стоимости. В-четвертых, пряжка ремня. Она…
— Ну а как иначе они могли узнать о нашем небольшом сотрудничестве? Я говорил лично с Суховым, и больше эту тему ни с кем не обсуждал.
— Мне ее прислали для переговоров с вами, а откуда она у людей Хана я, к сожалению, не знаю. Как не знаю и того, как она должна помочь вам в принятии решения.