— А потом он вылез из шушлайки своей, и без разговоров нам по резиновой пуле в фанеру пустил.
— Может, ты его еще и в губы прям тут поцелуешь, а?! — Это уже голос подал сам глава семейства Стрельцовых. У него ко мне всегда была стойкая антипатия, которую он не стеснялся всячески демонстрировать. Но сейчас я был не в том настроении, чтобы делать вид, что меня это никак не трогает.
Этот порыв безнадежной ярости вытеснил страх за собственную жизнь. Теперь мне хотелось ругаться и сквернословить, не позволяя себя хоть в чем-то унизиться перед этими ублюдками.
— В таком случае, я не понимаю, зачем ты мне это вообще рассказываешь. Более того, я тебя сейчас, возможно, удивлю, но мои источники в органах сообщают о том, что Секирин очень даже жив. И сейчас скрывается ото всех.
— Нет, вы ошибаетесь. Я не экстрасенс, пожалуйста, покиньте наш столик.
Резко развернувшись, она зашагала прочь, гипнотизируя покачиванием своих не менее видных задних полушарий.