Короче говоря, как бы избито и клишировано не звучала эта фраза, но мой дар действительно является и моим проклятьем. Но хватит об этом.
Это не было вопросом, потому что я читал его эмоции, как открытую книгу.
— Пока не знаю, — я глубоко выдохнул, как перед питием водки, и припал к живительной газировке. Опустошив залпом почти целую банку, смахнул слезу. — Хотелось бы верить, что не очень.
— Погоди, дружище, — мой тон подействовал на Дамира, заставив притихнуть, — ты о каком похищении говоришь?
— Ну, сука, ты у меня сейчас попляшешь! — Донеслось с записи.
— Не томите, Дима, что еще за путь? Кого-то нужно ограбить? Или, может, убить?