Когда девица сняла очки, боярич с удивлением и удовольствием отметил тонкую красоту лица незнакомки, выразительные зелёные глаза, и сочные губы, чуть изогнутые в лёгкой усмешке.
А вот его рана была совсем нехорошей. Видимо кончик длинноклинкового оружия пропорол мышцу бедра, и глубоко вошёл в ногу без малого не выйдя с другой стороны. А так как привычка дезинфицировать оружие была довольно редкой, то следовало ожидать как минимум воспаления.
Стрелять левой рукой для Николая было вполне привычно, так как Михалыч учивший его, особое внимание уделил развитию второй руки. Сделав четыре выстрела, в пулемётном темпе, он подошёл к каждому из бандитов и откинул пистолеты в сторону.
– Да вы что себе позволяете! – Начал было закипать Ложкин, но сразу же заткнулся, увидев золотой значок, извлечённый из-под рубахи. Обладатель сего знака мог запросто посадить его в холодную «до выяснения», и даже заступничество действительного тайного советника Иоффе, тут не помогло бы. У Тайной Канцелярии была довольно устрашающая репутация, а оружейная сбруя, которую углядел надворный советник, была вовсе не похожа на игрушечную.
Но покидать монастырь он не спешил. Спокойная, размеренная жизнь, доступ к прекрасным лабораториям, и преподаватели, охотно учившие его всем тонкостям своих наук, и тёплая атмосфера поддержки и взаимопомощи, царившая в обители, привели его к решению, задержаться в монастыре как минимум до осени. Тем более, что на съёмную квартиру в Белгороде уже переехал неугомонный Като, взявший на себя все бытовые проблемы и уже пару раз приезжал дядька Михалыч.
– И ещё. – Николай жестом подозвал Като стоявшего чуть сзади. – Хочу представить вам моего спутника Като Фудзивара. Он гражданин российской империи, и мой учитель боевых искусств. Но не слуга.