– Като, сурикен. – Николай протянул руку, и ниххонец вложил в неё тонкий стальной стержень заточенный до игольной остроты. – Проводи девочку наверх, и будь с ней.
– Спасибо Вера Всеславна. – Николай благодарно кивнул, и занял место напротив молодой красавицы, сосредоточенно искавшей что-то в ящичке, расположенном в столике между креслами.
Уже в первых числах июня, как-то засидевшись за книгами, Николай вышел поздним вечером из библиотеки, дал сторожу целковый, за беспокойство, и посмотрев на часы, поехал домой. Снятая буквально неделю назад квартира на третьем этаже доходного дома на Большой Никитской улице, была вполне удобной и просторной, для трёх жильцов и двух человек прислуги, которую нанял Михалыч, взяв женщину с взрослой дочкой, для стирки и готовки.
Большая комната, ярко освещённая сразу тремя керосиновыми лампами, была полна. Тут были и дети разного пола, и седая женщина в чёрном платке, и явно жена мельника с малышкой на руках, сидевшая на сундуке, и ещё пара мужчин, в рубахах, суконных штанах, и в хороших сапогах, благоухающих дёгтем.
– Ну, можно и, так сказать. – Николай, поглощённый своими мыслями, кивнул. – Я знаком с хозяином данного заведения, и он держит для меня столик.
– Огромная. – Всеслав Долгорукий качнул головой. – Но и положительные стороны тоже есть. Например, полный иммунитет от судебного преследования на территории Российской империи. Во всех инцидентах подобного рода вы подотчётны только канцлеру князю Черкасскому.