Санька, махавший ей до последнего, отлип носом от окошка и сел наконец-таки, ссутулившись, и расстроено засопев. И куда только делась его опаска к ейным очёчкам?! Молчу, молчу…
– Открытки, – пришёл черёд небольших подарков, живо разошедшихся по рукам, – я почти полторы сотни накупил – вот, разбирайте. С видами Константинополя. Самые разсамые выбирал!
– Гы, – осклабился хозяин дома, показав новую, не бывшую в том году, золотую фиксу, – кабинет! Ви таки не будете претензировать на авторство? Мне оченно хочется блеснуть остроумием в некоторых кругах!
Правда, не очень понимаю как эти добрые люди христиан на Балканах или в Армении притесняют, иногда вовсе уж кроваво. Да и не только христиан, они и своих же единоверцев могут ни разу не добрее.
Корнейчук и Житков, никуда не торопящиеся, побрели неторопливо по умытым одесским улочкам.
Наконец ушёл, да важно так – живот вперёд, носки в стороны, тросточкой поигрывает. Такой весь, што не сразу и поймёшь – то ли мелкий купи-продай и панамщик, то ли всё это сразу, да немножечко дешёвый сутенёр. По-совместительству.