– Да, – киваю с невольным уважением, – сперва просто «Пересыпь» – «Молдаванка», но в перспективе я вижу полноценные футбольные клубы.
– Ша! – остановил его Семэн Васильевич, – Должен, но немножечко потом, а не прямо сейчас! – А… ну да.
Проснулся с колотящимся сердцем, што чуть не рёбра перемалывает в труху. Руки трясутся, а в поту чуть не плаваю, хотя в каюте не так штобы и жарко.
– Тревожно мне за Егора, – кутаясь от сквозняка в оренбургскую шаль, проронила Мария Ивановна, отложив вязание, – не слишком ли ты застращал мальчика?
– Тёть Песь! – решительно остановил я нашу почти хозяйку, захлопотавшуюся было с праздником здесь и сейчас, – Не надо! Я ж всё время никуда не уезжал, помните? Мы сейчас с братьями в баню, а вечером и посидим. Только не очень торжественно!
– Он самый. Мы такие себе, – он весело покосился на сына, – вполне себе интернационалисты! Местами.