Раз, другой, да третий – наотмашь по зубам крысиным, по ручонкам жадным культяпистым! Через жалобы начальству, через суды, газеты. Зубами скрипеть потом будут, ненависть таить, но – без препон, потому как им же дороже выйдет.
Моряки из экипажа хмыкают только презрительно, для них это не шторм, а так – волнение. Экскурсии мне устраивать решительно не торопятся. Экипаж смешанный, шведско-датско-немецкий, и все – через губу.
День мой в Афинах начинается задолго до восхода солнца, а заканчивается заполночь. В пять утра Агапий уже нетерпеливо скребётся под дверью, расхаживает по лестнице и громко прокашливается.
Терпёжка лопается, это да! Но не страшно, есть чем себя интересным занять. Оно и в Одессе делов куча – не знаю, за што и хвататься. Единственное нерадостное — Мишка после Константинополя возвращаться в Москву будет.
– Маразли! – хором, отчего у меня ажно глаз дёрнулся.
Оружие в ножны… и сажусь на брусчатку рядом с беззвучно хохочущим Корнейчуком.