– Переживешь, – бросил невозмутимый Кицум. Как ни странно, он не торопился прикладываться к бутылке – то ли запасы и вправду иссякли, то ли ему во сне явился сам святой Сухорот, ненавистник пьющих.
«Ты пленник, владыка Империи. Ты даже не кукла в руках Радуги. Они надменно игнорируют тебя. Война с эльфами, гномами и Дану окончена, орки, гоблшы, тролли и прочие оттеснены далеко на север, восточные королевства заняты мелкой грызней, а затеянная отцом завоевательная экспедиция на другой берег Расходного Океана грозит оставить Империю без войска.
Лобное место помещалось в самой середине широкой площади, скорее даже вытоптанного пустыря. Незамощенная, пыльная, несмотря на частые осенние дожди, окруженная неказистыми деревянными домишками, в обычные дни площадь использовалась как один из самых больших скотных рынков. И целая армия рабов-осужденных занималась по ночам тем, что убирала с нее дурно пахнущие кучи навоза. Сейчас же никакого скота тут, конечно, не было. А были толпы народа, жадно тянущие шеи, привстающие на цыпочки, взбирающиеся на принесенные с собой ящики, чтобы только поглазеть на небывалое зрелище – магики казнят магичку!
– И вы думаете – я стану вам помогать? – тихонько спросила девушка.
Собственно говоря, теперь сюда должны были сбежаться все до одного маги Радуги.
Значит, ей теперь позволено все. UrrdbaarraMaaionn, Ужас Возмездия, так давно готовившийся ее народом, не должен попасть в чужие руки. Если надо будет солгать – она солжет. Надо убить – убьет. Безоружного, спящего, раненого. Женщину, старуху, ребенка. Точно так же, как убивали безоружных, спящих или раненых Дану. Так же, как сажали на колы женщин и девушек, как распинали стариков и бросали в высокие костры колыбельки с детьми.