Кашель перешел в мучительную, желчь пополам с кровью, рвоту.
– То-то же, – Сидри тотчас надулся от гордости. – Наконец-то оценила по достоинству…
– Тави! Тави, что еще сделать?! – только теперь услыхала она голос воина.
– Скорее, вы, все! – заорал клоун. – Разбираться потом будем, если выживем! Это нора тарлингов! Очень глубокая! По тоннелям можно добраться до Хвалина!
– Та-ак… – Гахлан позволил себе лишь один молниеносный взгляд на оборотня. – Работа для Сежес.., не сомневаюсь, вот-вот пожалует наша красавица…
Онфим отбросил одеяла. В темно-зеленом охотничьем кафтане, в высоких сапогах и с кривой арцахской саблей на поясе он совершенно не походил на содержателя бродячего цирка, недавно разменявшего шестой десяток, отрастившего изрядное брюшко, большого любителя пива и женщин – как человеческих, так и нечеловеческих рас. Невесть куда исчезли одутловатые щеки, а блеклые глаза горели настоящим, живым огнем – такого не случалось даже в самые счастливые моменты его жизни, когда он считал выручку.