К зрителям, наблюдающим за процессом снятия мерок и участвующим в выборе фасонов, тоже привыкать не приходилось. На этом привычное и заканчивалось: матушка, хоть и не щадила моих чувств при обсуждении недостатков, которые надлежало скрыть либо выигрышно обыграть нарядом, никогда не была столь зло-жалящей, как вдовствующая герцогиня.
Что шорк местный и живет тут с дозволения герцога, я не сомневалась. Инородцы хоть и кажутся дикими да странными, а свои правила имеют и “хозяином” кого попало в жизни не назовут. А раз я хозяйка, значит, тэйр Алиссандр однозначно в хозяинах значится.
Но тут как раз в Страж прибыла матушка Рискин, и прятаться ни стало никакой возможности — пришлось спешить навстречу, и обнимать, и радоваться, и устраивать, и бояться я как-то позабыла.
А Вейлерон продолжил, и слова, не менявшиеся столетиями, пришивали меня к реальности происходящего, а нас — друг к другу. Я, кажется, начинала верить, что все на самом деле-таки случилось…
Я не могу выдерживать этот взгляд, поэтому прячусь за ресницами, но все равно чувствую его каждой клеточкой своего тела.
Он больше не выглядел простодушным толстячком, любителям всевозможных излишеств. Теперь он выглядел самим собой: усталым человеком, на плечах которого лежит слишком большая ответственность, чтобы он мог позволить себе непонимание.