— А мои бывшие покои? — небрежно спросила я.
Самокритично усмехнувшись сам с собой, я устало потер шею и вытянул ноги. Что должно было случиться дома за неделю моего отсутствия, что моя мать чуть ли не со слезами на глазах принимается уверять меня, что моя жена неуправляема, жена, до того демонстрировавшая прекрасные манеры, прилюдно оскорбила постороннюю тэйрим, а эта самая посторонняя тэйрим опустилась до отвратительной и откровенно глупой выходки?..
Блуждающий по залу тот самый зеленоватый взгляд остановился на мне, и я, прекратив пустые разглядывания, направился прямиком к группке дам.
Было странно. И любопытно. И нервно. Но все равно любопытно.
И я была ему за это благодарна. Даже когда потом он меня прогонит — все равно благодарна. За то, что можно не стыдиться, можно дурачиться, можно иногда ляпнуть глупость — и он не посмотрит с неодобрением, а посмеется.
— Видишь? Видишь что она наделала? — она на секунду прикрыла глаза и стиснула зубы, а затем продолжила, — О, вы, мужчины, видите лишь то, что женщина вам показывает, и верите тому, что видите, но… Подумай! Эта мерзавка избавилась от Сириль. Опозорила Мириам. Я же покинула Страж быстрее, чем она успела отомстить — и у нее не дрогнула рука ударить по тем, кто не может за себя постоять.