— Конечно, — ехидно встряла Рискин. — Я-то тебе тоже кое-что отсушить обещала!
Как цветные стекла в трубе калейдоскопа, смещались события нашей короткой семейной жизни, и складывались в новый узор.
Или не от этого, а от того, что он, такой большой, такой знакомый и незнакомый, стоит так близко, и я чувствую жар его тела, или это не его, а мой, но мысли плывут и дрожат, и я будто здесь и не здесь.
Я остановился и позволил себе присмотреться.
— Не говори ей, — громким заговорщическим шепотом произнесла Анабель. — Пусть сама.
Вот так вот взял и перекрыл последний путь к благородному отступлению.