Матушка была зла и раздосадована. Она улыбалась, но в уголках глаз и губ притаилось бессильное раздражение. За матушкиной спиной – тэйрим Сириль, ее воспитанница и компаньонка, а также по совместительству моя несостоявшаяся невеста, смотрела на меня с надеждой.
От Алиссандра ощутимо веяло сытым довольством, и я смутно связывала его с нашим дневным разговором, но не была уверена. Может, у меня просто мания величия.
Они мне нравились, оба, мне приятно было на них смотреть, и особое удовлетворение доставляло знание, что они не собираются друг друга убивать.
Выглядела в этот момент ужасно милой в своем негодовании.
Мысли роились, как пчелы в улье, но в одном отец был не прав: я не боялась. Вернее, до этого момента — не боялась.
Я метался из Стража в столицу, из столицы — по пограничным замкам и крепостям, а оттуда обратно, в столицу, на бесконечные советы, на которых командование пыталось выстроить оптимальную единую линию защиты. С драгоценным тестем я виделся нынче чаще, чем с собственной женой.