— Ты хочешь сказать, что моя жена несчастна?! — возмущение виконта Крионского было неподдельным.
Больно, в полном смысле слова, не было. Только легкое саднящее ощущение, когда он начал двигаться. Да и оно постепенно таяло, сменяясь уже знакомым нарастающим напряжением. И вот я уже не напряженно жду обещанной боли, а сама подаюсь вперед бедрами, чтобы принять мужчину еще глубже в себя, чтобы полнее прочувствовать происходящее и ускорить наступление сладкого мига разрядки.
Эсса Мириам Клэвлин, молодая вдова почтенного эссея Клэвлина, еще одна компаньонка вдовствующей герцогини.
Ночью же мы общались куда… теснее. Глубже. Засыпала я обычно в герцогской кровати, а в тот единственный раз, когда я не дождалась возвращения Алиссандра, и отошла ко сну в своей комнате, меня перенесли на ”правильное” место, спящую. И супружеский долг, истребованный утром, был окрашен нотками герцогского негодования. И моего смущения: светло же!
Герцог Алиссандр Вейлеронский расфокусированным взглядом смотрел куда-то вдаль — или, наоборот, внутрь себя.
Если Сириль настолько неприятно было находиться в замке и смотреть на ту, что заняла место, которое она уже считала своим, что мешало ей просто уехать? В конце концов, ее не связывают никакие обязательства.