Моя рука — в его руке, и коже жарко и странно, и невесомо, и я сжимаю во второй руке жесткий парчовый подол платья, и он кажется мне последним надежным якорем в этом мире, не стань его — улечу!
Вероятно, по моим скованным и немногословным ответам, Алиссандр что-то понял, поэтому вдруг резко прекратил разговор и поднялся. Я посчитала нужным встать тоже, но координация подвела — перед глазами от резкой смены положения поплыло. Я покачнулась — и оказалась в мужских объятиях.
— Боги, как я рада тебя видеть! Мне было так плохо, так плохо! А потом представляешь, его светлость взял и разрешил, я даже не просила! Я бы попросила, конечно, если бы думала, что он согласится, но ведь он казался таким серьезным, и вообще… а он! Я так рада, так рада, ведь была уверена, что он ни-ког-да!
Сердце колотилось, как безумное, руки мои холодели, а дыхание удерживать ровным удавалось с трудом.
У меня только один вопрос: если я сею же секунду сорвусь с места и помчусь туда со всей доступной мне скоростью, удастся ли выдать это за то, что я так хочу быть хорошей женой?
— А… — взгляд вояки коснулся моей драгоценной ноши, и он запнулся, но я без слов понял его вопрос.