Купание, а тем более омовение своих чресл было категорически запрещено. И в случае чего можно было неплохо получить на орехи. Меня пару раз ловили на этом запретном занятии и наказывали наравне со всеми, но сейчас надеюсь, что еще раннее утро и никого, кто смог бы донести на меня, поблизости нет.
Он даже стал меня называть «Ветеран-инвалид». И это его изрядно веселило. Я не обижался, но факт того, что у меня наконец-то стало что-то получаться даже с подавителем, грел сердце и позволял надеяться на лучшее. Возросла сила не только моих ударов.
Если сравнить с мной прошлым, то теперь за день я вполне мог отрабатывать определенное упражнение в пять-шесть раз дольше. Конечно, усталость была колоссальная, все тело постоянно чесалось. Наставник говорил, что это уплотняется мое тонкое тело и что это очень хорошо. Не знаю, что способствовало этому, но теперь для того, чтобы создать стихийную защиту, мне не приходится соединять руки. Теперь, при желании, я могу активизировать маленькие стихийные щиты вокруг рук и с помощью их отбивать и уже уверенно перенаправлять чужие атаки. А продвинутая версия «Электрических перчаток» вообще могла ловить чужие техники и отправлять обратно, что делало контратаку резче и неожиданней. Я не совсем понимал, как такое может быть, наставник пытался мне объяснить, но я не совсем его понял.
Парень неторопливо встал. Так же неторопливо, словно напоказ, отряхнулся, хотя все знают, что даже после такого удара, при включенном «доспехе духа», на него не сядет даже пыль. Якобы с ленцой пошел навстречу к стоящим в неподвижности девчонкам. Они не атаковали, они не жалели его, этим они точно не страдали, они также не испугались его стойкости. Они ждали, когда он все-таки подойдет на расстояние, удачное для атаки с двух сторон, а он сам шел на эту дистанцию. Не нужно было придумывать тактические приемы и рефлексировать.
Таким был наш наставник. Человек, переживший войну кланов, в отличие от многих других, кто поднялся из простолюдинов и крестьян, имеющий не только боевой опыт, но и несгибаемый характер. Он отдавал мне всего себя и делился настоящими секретами, которые бывают только у опытных бойцов. И раз он знает, что делать с этим, то я полностью спокоен и готов дальше усердно трудиться.
Злость клокотала во мне. Такого не было давно. Не было давно, чтобы чувства выбивали из себя рациональность и спокойствие. Наверное, в последний раз я так злился только после клановой войны, когда мне в наследство достались руины клана и практически полное отсутствие нормального управления.