Где-то из глубины поднималось понимание того, что это какая-то девичья ошибка, и она будет стоить мне сна и отдыха. И еще я понял, что ненавижу женские истерики и меня они выбешивают.
Теперь уже никто не будет подшучивать над ее неопытностью. И пусть некоторые из них говорили не обидно, скорее смешно, но все равно. Она даже в такой малости не будет никому уступать.
– Да, да, – загорелась девушка рядом с Лао, – это правильно.
Я, вместо ответа, стал молча отжиматься. Наставника я точно не переспорю. Метод, по которому нужно не задумываясь выполнять его команды, позволит мне быстрее дойти до так необходимого вопроса, нежели спор. Это я узнал давно. Если буду спорить, то он еще и лекцию прочитает о дисциплине и самодисциплине.
До сих пор наставник не говорил мне ничего более откровенного.
– Да нет, что ты, – засмеялся Е Лунь, – никто тебя не ненавидит, ты преувеличиваешь. Причем изрядно. У тебя, как и у всех, есть почитатели, и есть те, кто тебя недолюбливает. Открытой ненависти ты не заслуживаешь. У тебя не может быть таких проблем и врагов просто потому, что ты слишком молод и еще не успел перейти никому дорогу. Тебя многие не любят, и в этом виновато твое поведение и ты сам.