Парниша подрабатывал в эскорте, причем в самом худшем его варианте — не столько сопровождал, сколько спал с клиентками за деньги. В моих глазах — уже минус. И пусть деньги ему требовались на учебу и поддержание имиджа, потому как беден он был словно церковная мышь, меня его слезный рассказ не растрогал: проститутка — он завсегда проститутка, сколько его не называй красивым словом "эскорт". Здесь в универе он рассчитывал подцепить кого посимпатичнее и побогаче, а там уже навеки распрощаться с опостылевшей работой. Но на пути его честолюбивых планов встали сразу несколько внезапно обнаруженных преград: своих "куколок" агентство держало на коротком поводке, собирая на мальчиков совсем не детский компромат (мысленно перекрестился — будь я чуть менее брезгливым, мог бы точно также сейчас маяться). Второе — таких вот "небрезгливых", как они ни шифровались, все равно брали на заметку, и вход в высшие эшелоны им потом был заказан. То есть мальчик мог сколько угодно крутить романы, но жениться на привилегированной девочке ему бы не дали — за такими девочками обычно стоят их высокопоставленные мамочки, которым зять-проститутка нахуй не сдался. И третье — злоупотребляя не "клацем", а каким-то его аналогом, пацан уже в девятнадцать умудрился посадить весь организм на жесткий допинг — "пипетка не стояла без таблетки".