Здесь же — ни семьи, ни кола, ни двора. И если для двадцатилетнего охламона, каким я виделся всем внешне, подвисшее положение не являлось критичным, то в моей душе периодически скребли кошки. Хотелось большего! Что с того, что я легко мог срубить деньжат, всего лишь торгуя собственным телом? Воспитанный в другом мире, я продолжал любить женщин, но никогда не ставил себе целью на них нажиться. Более того, как нормальному мужику подобный заработок мне претил! И еще хуже: иногда я ловил себя на мысли, что мог бы поплыть по пути наименьшего сопротивления и устроиться в жизни с небывалой роскошью, всего лишь засунув гордость в жопу и преломив себя. Вопрос: надолго ли? Пустое бесцельное существование меня не устраивало.