Девушка говорила громко, ее слова слышал не только ее круг, но и все присутствующие в аудитории. Несколько парней и девчонок с видом превосходства поглядели на их уголок, а я, в которого попала злосчастная тетрадка, листнул перечерканные Максовой рукой задачи, усмехнулся и шагнул к партам.
— А вот нарочно не скажу! Помучайся теперь, ваше благородие!
— Не за что! — отозвалась Кудымова, с улыбкой принимая от мужа чашку. Освободившиеся ладони друг тотчас пристроил на живот к жене.
Ругательства явно относились к командиру, ответственному за установку щитов — больше не к кому.
— Четыреста семь?! — теперь и я прихуел, — Так много?!
Мы с ним неспешно брели среди заснеженных деревьев, но вместо любования темным небом или уснувшим до весны сквером, оба смотрели под ноги.