Граница тридцатикилометровой зоны ощутилась жопой — меньше стало трясти, дорога стала почти как в городе. Еще и вид на горизонте изменился — впереди нарисовались вполне узнаваемые контуры военной базы.
— Лады! — и направил стопы дальше по коридору к Панцыреву, сейчас даже его привычка молоть языком без продыху меня не пугала.
Рухнул рядом с Войной, молясь не ошибиться в толковании сигнала.
— Она бросила папу! — возмущенно ткнула в меня пальцем незнакомка.
— То есть "монетчица хренова" — это не оборот? Она тебе деньги предлагала?
Обернувшись, в третий раз за эту жизнь утонул в серых бездонных глазах. И как я мог спокойно проходить мимо такой красоты?