Меня, как больного, усадили на небольшой пригорок. Вскоре рядом оказались остальные бойцы. И гнида с трещиной на заднице – что разошлась аж до затылка. Хлебая чай и бульон, греясь под накинутыми шкурами, мы тихо разговаривали и во все глаза наблюдали за действиями сыроедов. А те не медлили, явно стараясь начать кочевку как можно скорее.
Эффект «живого памятника» быстро исчезал – Нанна стояла, а мы шагали по щебневой дорожке, уходя все дальше. Между нами десять шагов, двенадцать… я считал по привычке – заразился от Баска, что раньше вечно бубнил себе под нос всякую математическую хрень.
– Откуда ты знаешь, что мы сыроеды? – спросил я, провожая взглядом стремительно покидающих нас старика и Никшу.
– Дерьмо – жизнерадостно осклабившись, поддержал меня сидящий на бревне усталый потный Рэк – Причем живое.
Стоя на месте выискивать источник опасности я не стал. Круто развернулся и помчался к чистильщикам, на ходу срывая с плеча игстрел и шаря расфокусированным взглядом по портовой территории.
Крепышке понадобилось секунд тридцать машинальной ходьбы, чтобы осознать услышанное.