Запах сгоревшего пороха бьет в нос. Проходим еще два шага, одновременно вскидывая приклад мушкета к плечу. Внутренний голос горланит "снова-снова убежал, все равно ты не попал!"
— Эээ… но… мне же надо где-то жить. Опять же, деньги на первое время…
— Такой опыт. Когда тебе судьба выпадет ночью караульного в ножи брать — шею ему не режь. Мало ли какой он себе шарф там намотал? Вдруг такой же как ты — тощий мерзляка? Просто рот ему закрой так же, как этот тать тебя схватил, а другой рукой снизу в бочину коли, под ребра. В почки там или в печень. Понял? Тогда и сам задачу выполнишь, и часовой ныть не будет поутру. Мертвецам без разницы, знаешь ли, струсили они или нет.
Еще были к роте приписаны плотник и фуриер. Штатный плотник — он был, по сути, чем-то вроде главного инженера роты. Потомственный горожанин, из купеческого сословия. Сам никогда ничего руками не делал, но при этом весьма неплохо руководил. Это я узнал на постройке учебных редутов, когда мы забабахали себе полигончик. Так-то грамотный мужик, голова варит. Да и схемы палочкой на земле может нарисовать такие, что даже совсем неграмотному солдату понятно что делать, где копать и куда втыкать бревна. Ну а фуриер — это от слова "фураж". Снабженец. По идее через него должно проходить жалование, он должен закупать провиант на роту и все такое прочее. Разумеется, наш ротный фуриер тоже находился в Риге. Вот еще радости — снабженцу в деревне глухоманской квартировать! Хотя, справедливости ради, свою работу он делал. В глаза я его не видел, однако по две повозки с мукой, крупой и солониной в роту приезжали через день. Причем все уже было оплачено, ни подпорутчик, ни старосты артелей возничим за провиант не платили ни копейки. Сам видел.
Прицельные приспособления на мушкете примитивные. Просто приварена длинная узкая пластина к концу ствола и все. То есть точность прицеливания весьма относительная. Впрочем, и кучность стрельбы оставляет желать лучшего. Круглые пули да из гладкого ствола вообще швыряет не пойми куда. Пуля, конечно, круглая. Но свинец — металл мягкий, пальцами промять можно. Соответственно, летит она с большим разбросом. На который так же влияет и порох, и пыж и все на свете. Дальше ста шагов стрелять не рекомендуется. Впрочем, есть мастера-охотники, которые умудряются с мушкета в птицу попадать. Опыт — великая штука. Ружье — его ведь чувствовать надо. Другое дело, что охотники сами себе пули льют и патроны снаряжают. Нам до такого еще учиться и учиться.
— А что такого-то? Оно все равно в землю впитается!