Дюжий монах с повадками дворецкого пригласил господина квартирмейстера Кексгольмского полка на аудиенцию к настоятелю, а меня оставили торчать в приемной, с сундуком и ни разу не смиренного вида монахом.
— Как же здорово, что это именно вы! Брат будет особенно этому рад! Я всегда знала, что мой брат — отличный учитель! Вон каких орлов выпестовал! Какие же вы молодцы, солдатики!
— Цесарский! Мои лучше. Хочешь, солдат, с моих тульских стрелять, а? По опыту тебе скажу — с туляка свея бить лучше! — и вовзращает мне ружье.
Так что уже через неделю после прибытия я освободился от писарских и адъютанстких обязанностей и начал прилежно учиться у мужиков плотницкому делу. Наша артель вовсю работала, оживляла старую прогнившую казарму. Смолили и застилали соломой крышу, конопатили паклей деревянные стены, отскребали вездесущую плесень. Готовили нары, столы, скамейки…
— Чего не весел, Мартин Карлович? — заботливо спросил новоиспеченный ундер-офицер Годарев, — Или думаешь, Федька плохо баньку истопил?
А кашеварит сегодня Сашка. Посмотрим, какое оно будет, блюдо от нового шеф-повара. Каша с луком али лук с кашей? Другого-то ничего нет…