— Волнуется за тебя крестный. Я тебе о том еще в лазарете сказывал. Переживает! — и так наставительно покачал своим заскорузлым указательным пальцем.
Наконец-то появился запыхавшийся Ефим. Уф! У меня аж от сердца отлегло! Жив, курилка!
Ага, ясно. Бартер, взаимозачет и своего рода черный безнал.
Электричка мерно катила под стук колес. Вечерело. Поезд приближался к станции Синево. В который уже раз?
Где-то за стеной барака гулко частой дробью забили барабаны.
— Вот как, значит. Общие силы тела поднять. — и снова посмотрела со значением на Петра Петровича.