Весна вступила в свои права. Распускались зеленые листья, по краям тропинок пробивалась зеленая травка… повсюду воняло нечистотами. Скученность и теснота наспех построенных бараках учебного городка сделала свое дело. В лагере началась дизентерия. Рекруты, ослабленные постом, муштрой и весенним авитаминозом стали дристать кровавым поносом. Все, кроме нашей команды. Я все-таки добился своего — наши все ходили в яму, которую я выкопал и оборудовал мостками. Пытался еще сделать домик, обозначенный на плане буквами "Мэ" и "Жо", но его уже на следующий день ушлые соседи разобрали его на дрова. Семен Петрович, правда, пошел к ним разбираться, что-то порешал по местным понятиям и в качестве извинений нам подогнали целый стог соломы и тюк опилок. Так что пол в нашей казарме был относительно чистый. Парня, которому я набил морду, обязали следить за тем, чтобы на полу каждый день была свежая солома. А старую, истоптанную грязными ботинками чтобы каждый день вычищал наружу. Он, кажется, меня невзлюбил. Гадости про меня бурчал под нос. Надо же! Он помнит как меня зовут. А я его имя не помню. Впрочем, и не знал никогда. Как-то неинтересно было.