Памятный сундук с ветошью стоял на месте, нетронутый. Ворох перьев, ярко отметивший масштаб моей недальновидности, исчез. Несколько темных капелек крови — тоже.
Мистер Кантуэлл даже привстал в волнении, предчувствуя неизбежную беду. Я осталась сидеть, расслабленно прикрыв глаза.
— Колени, — прокомментировала я, выразительно притопнув ногой. — Все дело в положении коленей.
Лодка, возможно, была одной сплошной уликой, но я безжалостно усложнила работу следствию, разметав тряпки по сторонам. Вода все прибывала, словно желая помочь. Волны плескались на уровне верхней ступени, но я все равно не могла бы объяснить, как сумела втащить крупного мужчину на веранду. Должно быть, тихая паника, запертая в клетке профессионального самообладания, придавала сил.
— Сейчас будет кое-что вовсе из ряда вон, — со слабой усмешкой пообещала я. — От Когтя пахло порохом и рыбой. Вы не видели его лица, потому что он был завернут в ткань так, что становилось непонятно, как он ухитряется ориентироваться в пространстве. Но он видел, слышал и совершенно не уставал даже тогда, когда вы уже выдохлись. Так?
— Видимо, — я пожала плечами, — хотя я совершенно не понимаю, зачем… вы были при смерти, когда я вытащила вас из лодки, и мертвы — к тому моменту, когда я разобралась, в чем дело.