Я раздраженно дернула плечом, ни на минуту не прекращая методично месить ногами грязь: стоит только остановиться — и увязнешь еще глубже.
Тао улыбался, и ночь до неузнаваемости изменяла его лицо. Смягчала золотистыми бликами острые скулы, зажигала теплый блеск в темных глазах, густой тенью обрисовывала губы — и близящийся рассвет не вызывал ничего, кроме яростного протеста, но был поистине неумолим.
За мной уже должны были прислать из Мангроув-парка, чтобы я осмотрела мистера Кантуэлла после обморока и внезапно начавшихся болей. Исцеление Тао не могло обойтись без последствий для Кристиана.
— От одной матери, от одного отца, — в унисон зашептали мы, поводя руками вдоль бессознательного тела. Волосок давно прогорел, но из наших ладоней все струился и струился темно-серый дым. — Единой волей скованы, единой целью связаны, единой силой напитаны…
— Давайте так, — обреченно предложила я, — вы расскажете мне о принце, а я вам — о фамилиаре. А потом все-таки обсудим то, что я успела выяснить за минувшие дни, вам определенно стоит об этом услышать.
Альциона, не выдержав, с пронзительным свистом взвилась в воздух. Ни один из защитников Его Высочества не отвлекся, чтобы проводить ее взглядом. Альциона ввинтилась в густой туман, и он с одинаковой легкостью поглотил и хлопанье крыльев, и отчаянный птичий крик. Я невольно позавидовала ей — но мне определенно не светило удрать так же просто.