Соленая грязь еще никому не позволяла подобраться к домику незамеченным. Но кто мог прийти в такую рань?..
Я рассмотрела в ворохе беспорядочных обрывков ткани знакомую манжету, снова испачканную в чернилах, и подавилась всхлипом.
Мы оба слишком привыкли быть самой большой рыбкой в маленьком пруду — знать больше, чем все окружающие, и принимать решения там, где остальные боятся ответственности и последствий. Ни один из нас не представлял себе, как можно доверять кому-то от начала и до конца или добровольно уступать контроль над ситуацией. Вероятно, это и было основной причиной вечных размолвок и дурного настроения.
— Как пожелаете, — смиренно согласилась я.
Принц замахал руками, еще надеясь восстановить равновесие, но шанс уже был упущен. Грязь сыто чавкнула, охотно принимая падающее тело, и с готовностью хлынула в стороны, затягивая его глубже и стирая колдовские рисунки с ногтей. Принц забарахтался, совсем как я парой минут раньше, но ему Прародительница помогать не спешила — замерла, изображая самое обычное благовоспитанное дерево, которое ни разу в жизни не ловило людей, чтобы пустить себе на удобрение.
В темной громаде Мангроув-парка зажглись золотисто-желтые огни. Из распахнутых окон донеслась музыка; пока — чинная и неспешная, специально для Их Светлостей, открывающих бал. Вскоре она затихнет, господа пойдут отдыхать после насыщенного дня, и в нижней гостиной зазвучат переливы джаза.