А на ладонях не осталось ни капли крови. Прародительница невозмутимо стояла у кромки рифа. Ждала.
— Не сразу, — рассеянно возразила я, — иначе бы ты их не успевал рассмотреть. А Императорскому Когтю и такой искорки хватит с головой: тридцать лет назад в Ньямаранге умерших бальзамировали при помощи скипидара, а чтобы поднять мертвеца, и вовсе нужен состав из пороха и рыбьего яда…
Тао почему-то промолчал — с чрезвычайно задумчивым видом, словно прикидывал, в каких случаях несомненная красота Ламаи могла оставить кого-то равнодушным — но даже за глубокими размышлениями не упустил возможность проскользнуть в открытую дверь.
— Остальные побоятся, — нервно мотнула головой Ламаи, едва отпив чай, и тотчас отставила чашку. — А то еще и переметнутся на его сторону!
Ради такого гадания я выгребла с чердака всю мелочь, какую нашла: ракушки, бусинки и горсть потемневших орехов. Согрев их в ладонях, я щедрой рукой швырнула весь инвентарь в лодку и высунулась с веранды, рассматривая результат. Холодок за плечом заинтригованно последовал за мной, но открывшаяся картина разочаровала и озадачила обоих.
— От них же не запалишь ничего, — неуверенно заметил Невинный Джо, пока я нервно припоминала, все ли необходимое есть у меня в домике или нужно срочно снаряжать кого-то в Мангроув-парк. — Искры гаснут сразу.